Реакция органов власти на заявление совета улемов касательно допустимости многоженства оказалась молниеносной, что нетипично для российской бюрократической системы.
Как только Духовное управление мусульман (ДУМ) России обнародовало фетву о пользе многоженства, Генеральная прокуратура незамедлительно отреагировала, призвав религиозных лидеров пересмотреть свою позицию. В результате фетва была оперативно отозвана.
Примечательно, что данный вопрос выходил за рамки чисто религиозной сферы, фактически противопоставляя религиозное право государственному законодательству.
В заявлении Равиля Гайнутдина говорилось: «Речь идёт не о гражданском браке, зарегистрированном в органах ЗАГС, а о религиозном браке — никахе, который является внутренним делом мусульманской общины и как вид поклонения полностью регулируется только внутренними установлениями религии».
Такая формулировка фактически утверждала приоритет внутренних правовых норм мусульманской уммы над статьей 14 Семейного кодекса РФ, запрещающей вступление в брак лицам, состоящим в другом зарегистрированном браке. Подобная позиция подразумевала превосходство шариатского права над светским законодательством России.
По сути, это можно расценить как своеобразную проверку правового поля на прочность. Общественность верно интерпретировала происходящее как тест устойчивости правовых основ государства. Прокуратура, в свою очередь, оформила общественную реакцию в официальное представление ДУМ об устранении противоречий с законодательством.
Религиозные лидеры осознали серьезность ситуации, понимая, что игнорирование второго представления прокуратуры может привести к ликвидации организации.
Глава СПЧ Валерий Фадеев выразил полную поддержку действиям прокуратуры, подчеркнув опасность подобных инициатив, которые могут привести к экстремизму. Он напомнил о светском характере российского государства и необходимости решительного противодействия подобным явлениям.
Интересно отметить, что в советском законодательстве существовала статья, запрещающая многоженство. Аналогичные нормы действуют сегодня в Узбекистане и других центральноазиатских республиках.
Однако ситуация требует дальнейшего внимания. Попытка религиозной организации позиционировать себя как политическую силу, стремящуюся поставить определенные законы выше государственных, вызывает множество вопросов — от финансовой прозрачности до идеологической направленности.
Сильное государство не может допускать существования параллельных политических структур, присваивающих его функции.
История предоставляет немало примеров негативных последствий подобного развития событий.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
Источник: russian.rt.com