Непокорный был занят организацией порядка в Замке, когда живая боль гибнущих неожиданно нанесла удар. Привычно оценив число, он присел. Число стремилось к ста двадцати тысячам, а это было уже многовато для стандартного отклонения. Такие отклонения неизбежно периодически происходили, но как правило с гораздо меньшим количеством жертв.
Нынешняя ситуация, после коротких размышлений, выглядела сложнее, чем предыдущая. Если это снова Сидящий, в чем практически не оставалось сомнений, то выбор ответного метода требовал очень серьезного анализа и подхода. Он не нарушил договор, но пошел иным путем. Если это не Сидящий, то в любом случае без его пусть хотя бы косвенного участия наверняка не обошлось. Никто другой на тысячелетия полета света вокруг не имел ни права, ни сил на подобные опыты. Сами же живущие вряд ли сумели бы сейчас додуматься до такой технологии. Но и это тоже требовало проверки...
Ласковый с Маленьким играли за воротами в одну из разновидностей бола. Они швыряли друг в друга небольшие мячи, выглядевшие одинаково, но имевшие разную плотность и структуру начинки. Самые тяжелые, способные больно ударить, следовало пропускать. Другие, в зависимости от плотности и скорости полета, можно было пытаться ловить. Выигрывал тот, кто из равного количества мячей сумел поймать больше, чем соперник.
Корзины за спинами игроков стремительно пустели. В воздухе одновременно со свистом на противоположных курсах метались от трех до семи шаров. И только интуиция могла подсказать, какой надо ловить, а какой лучше оставить в покое. Ибо времени на раздумия при такой схватке не было.
Игру придумал Гиппо, который сам не участвовал, но выполнял важную роль судьи. Она была тем более важна, поскольку Ласковый, когда оказывался побежденным, никогда не соглашался с результатом.
Сейчас Ласковый потирал сильно ушибленный неотгаданным шаром лоб, и судья объявил паузу. Именно в этот момент из Леса вышел посланник Командующего Воинством Сидящего.
Внешне он выглядел жалко - весь изорванный, со впившимися в тело колючками, в паутине, и явно уставший. Однако в глазах горели воля и упрямство, не позволявшие назвать воина жалким. Он без спешки приближался. Ласковый с Маленьким, забыв об игре, напряженно всматривались в цель, профессионально исследуя незнакомца. Гиппо искусно замаскировался под ворота.
- Есть ли среди вас Ласковый? - подойдя, наконец, вплотную, спросил чужой.
- А зачем он тебе? - настороженно, но без страха, спросил Ласковый.
- Я должен передать ему письмо. Или его Хозяину.
- Так это другое дело. Сразу бы так и говорил. Я Ласковый.
- Ты? - не сдержал искреннего удивления Гвардо.
- А что, не похож? - Ласковый нацепил на голую мохнатую грудь любимый оранжевый галстук. Галстук оказался сильно помятым.
- Нет. Да. Неважно. Возьмите.
- Да что ты как болванчик, извиняюсь, разговариваешь. Расслабься, - вмешался в разговор Маленький. - Тебя здесь никто не съест.
Ласковый распечатал послание и начал читать. Из-за спины тут же высунулась любопытная голова Гиппо.
- Ха-ха. Это в твой огород, - посмеялся Гиппо.
Маленький тем временем продолжал обхаживать посланца:
- Пойдем, хоть переоденешься. Отдохнешь. Тебе же еще обратно идти, в таком виде можно и не добраться. Кстати, потом, если захочешь, сыграем в бол двое надвое. Я - с тобой, а Ласковый с Гиппо. А то он вечно отказывается. В такой команде мы их под орех разделаем.
Гвардо не чувствовал в словах ушастого ни подвоха, ни скрытой ненависти, которую по всем известным ему правилам должен был испытывать к чужому здешний житель. И это больше всего пугало его. Столкнувшись со злобой или тем более - нападением, он, как опытный воин, знал бы как поступить. Но его встретили, словно старого знакомого, и даже легкое подтрунивание над внешним видом и скованностью не раздражало, воспринимаясь совершенно естественно. Его сослуживцы, увидев такое, шутили бы гораздо злее. Возможно, Командующий ошибся. Сюда надо было посылать дипломата, а не воина. Ибо воинов не учили тактике поведения в подобных ситуациях. А если и учили, то они плохо воспринимали такие курсы, не думая, что данное знание может пригодиться.
С потерей врага терялся и весь смысл искусства воина. Интуитивно понимая это, Гвардо продолжил поиски неприятеля. Внутренний стержень воли не позволял ему расслабиться. Вполне вероятно, что ему просто строят хитрую ловушку, пытаясь заманить. Но куда? И зачем им его ловить, если он сам пришел, хотя и не звали?
- Я останусь здесь, - вывел баланс из своих размышлений Гвардо.
- Где - здесь? Впрочем, как хочешь. Кушать-то хоть будешь? Вон у того черного, - указал Маленький на Гиппо. - Есть первоклассные помидоры. Сейчас принесут.
- Нет. Не надо, - жестко возразил Гвардо.
- Что? Не любишь помидоры?
- Нет. Точнее, да.
- Не понял. Нет не любишь, или нет любишь? - продолжал настырничать Маленький.
- Отстань, - заметив перевод на себя, прикрикнул Гиппо. - Дай воину отдышаться. Видишь, не сладко пришлось ему в Лесу.
К этому времени Ласковый закончил чтение.
- Давай мне. Я сам покажу это Сиру, - потянулся за письмом Гиппо.
Ласковый без возражений согласился. Его терзало подозрение, что все-таки придется отвечать за содеянное в прошлом. Хотя тогда Хозяин ничего не сказал. Иначе... Да, но теперь история получила продолжение. И как отреагирует Сир на него, для Ласкового оставалось большой загадкой. Но поскольку Ласковый принципиально считал, что осторожность никогда не помешает, инициатива Гиппо ему безусловно понравилась.
Отпустив удаляющуюся черную спину на достаточное расстояние, Ласковый двинулся вслед. Он надеялся подслушать разговор.
Непокорный размеренным неторопливым шагом прохаживался по главному залу вблизи от окон. Его взгляд, устремленный куда-то глубоко в Лес или еще дальше, и задумчивое выражение лица наглядно показывали, что он занят.
Обычно в такие минуты никто не решался тревожить Хозяина, отвлекая всякими глупостями. Но сейчас Гиппо был уверен, что случай весьма неординарный, и решился выступить:
- Сир! Я нахожусь в крайней степени возмущения. Мои мозги буквально кипят.
- Серьезно? Тогда пойди облейся водой, - повернулся к нему Непокорный.
- Это не поможет. Потому что здесь написано такое! - потрясая листом, все сильнее нервно возбуждался Гиппо. - Хамство.
Скользнув взглядом по трясущейся в руках кота бумажке, Непокорный усмехнулся:
- Это же шутка.
- Простите, Сир. Я не согласен. Это маразм зарвавшегося хама. Который сам не понимает, что вылезло из его уст.
- А ты понимаешь, - утвердительно-вопросительным тоном Непокорный спровоцировал Гиппо на дальнейшую болтовню.
- Да. Понимаю. Начало слов из уст его - глупость, а конец речи из уст его - безумие.
- Не замечал раньше у тебя любви к цитатам.
- Не в них дело.
- Почему же не в них? Если помнишь, перед этим сказано: а уста глупого губят его же. Так что все в порядке. Мы не несем ответственность за безумцев. Тем более, что это не живущий безумец.
- И Вы оставите все это просто так. Безнаказанно? - войдя в раж, потерял способность быстро мыслить Гиппо.
- Вот пристал. При чем здесь я? Сказано же: губит сам себя. А это не наше дело. Без нас разберутся.
- Зачем же Вы тогда спасли того прыгуна с моста? - нашелся Гиппо, вспомнив недавнюю историю.
- Затем, что тот был человек, прыгнувший не вовремя. Человек не может и не должен уметь определять время. Здесь - нечеловек, который обладает таким правом. Раз он сам себе его выбрал, значит - так хорошо.
Гиппо замолчал. Ему было не ясно, то ли Хозяин подшучивает над ним, то ли послание действительно его мало волнует.
- Лучше приведи мне посланца. Там и покажешь свои способности, чтобы не вышло так, что ты вернешься с сообщением о его отказе. А ты, Ласковый, мог бы прятаться и получше. У тебя край галстука торчит из-за шторы. Гиппо, научи его прятаться.
Обычно коричневое лицо Ласкового покраснело, словно раскаленная железная печка. Стыд от попытки обмана Хозяина искренне охватил все существо.
- Совесть замучила? - развеселился Непокорный. - Ведешь себя как матерый прятальщик, а реагируешь, будто девица на выданьи.
Ласковый, не находя ответа, молча крутил головой.
- Кто выиграл? - неожиданно сменил тему Непокорный.
- Я уже почти победил. Но тут появился этот оборванец, - оживился Ласковый.
- Так уж и победил? - Непокорный ненавязчиво посмотрел на шишку, раздувшую лоб кобольда.
- Да это просто так.
- В следующий раз не пытайся остановить платиновый шар головой.
- Кто же знал?
- Для того и играете, чтобы знать. Тебя же не учат писать стихи. Все равно не получится. А этому научишься скоро.
Гиппо напряженно размышлял, как по-доброму и без насилия доставить упрямого посланца Хозяину. Советы Сира следовало выполнять. Жесткий и упрямый, вряд ли этот воин поддастся уговорам. В то же время, что-то в нем было такое, слабо уловимое, но делавшее посланца кем-то большим, чем простым исполнителем приказов.
Решение не приходило, а до посланца оставалось меньше двух десятков шагов. И тут Гиппо пронзила спасительная догадка. Он увидел собиравшего шары Маленького.
- Прости, Маленький, - про себя извинился Гиппо.
Маленький, не заметив в траве один из закатившихся шаров, наступил на него и, поскользнувшись, упал.
- Маленький, что с тобой? - изображая панику и горестно размахивая руками, подбежал Гиппо.
- Что? Упал, блин, - огрызнулся на идиотский вопрос гоблин.
- Тсс..., - подмигнул ему кот, нашептывая. - Так надо. Не вставай.
Маленький, сообразив в чем дело, начал издавать притворные стоны. Гиппо схватил лежащее тело за руки и потянул его к воротам. В воздухе раздался жуткий вопль.
- Помоги, - обратился к посланнику Гиппо. - Один я его не донесу. Он хоть и Маленький, но тяжелый.
Гвардо инстинктивно подался вперед, забыв, что они умеют летать. Что-то попыталось его остановить. Но желание помочь пересилило. В конце концов долг настоящего честного воина - помочь раненому. Даже если этот раненый - чужой.
Подняв вдвоем корчившегося гоблина, Гиппо и Гвардо бережно понесли его в Замок. Пройдя сквозь ворота, они заметили, что ноша стала тяжелее. Но списали это на усталость, вызванную тяжелым весом.
Непокорный, увидев скоморохов, молча похвалил находчивость старого спутника, но виду не подал.
Гиппо, когда тело гоблина положили на пол, прошептал своему временному помощнику, что сейчас за больным придут и вылечат.
- Здравствуй, Гвардо. Твоя доброта заслуживает награды, - Непокорный, ласково улыбаясь, начал приближаться.
- Ваша награда мне... Откуда Вы знае..., - сбивчиво выкрикнув, осекся Гвардо, заметив подходящего к нему Непокорного. - Так это Вы? - вырвалось у него.
- Вопрос странный. Но я, это действительно я.
Впервые увидев того, с кем так или иначе пытались бороться все, оставшиеся в прежнем доме, Гвардо изумился. Обычный, одетый в ослепительно белое, и с очень добрым выражением лица. Как этот добряк может противостоять Сидящему, мановением пальца сокрушающему все на своем пути? Почему все они так его опасаются? И почему я сказал: “В прежнем доме”? - поймал себя на мысли Гвардо.
Только теперь он почувствовал странность, когда Непокорный подошел совсем близко. Гвардо автоматически сделал шаг назад.
- Я должен идти, - преодолевая себя, невнятно произнес Гвардо.
- Иди, коли хочешь. Но ты не выполнил свой приказ.
- Как?
- Ты принес письмо двоим. Не так ли? А показал только одному.
- Мне приказали отдать письмо любому из двух, - ответил Гвардо и понял, что проговорился.
- Нет, ты не проговорился. Все нормально. Это я ошибся, - Непокорный нежно погладил по волосам сурового воина.
Гвардо ошарашено замолк, мысленно ища помощи извне. Почему они не послали сюда дипломата? Почему именно он? С каждой секундой окружающие его и все другое вокруг нравилось ему все больше, становясь будто родным. Он запрещал себе думать. Но мысли, нарушая запрет, не поддавались воле хозяина того мозга, где они жили. Они упрямо лезли в голову. И чем сильнее он пытался спрятаться сам от себя, тем сильнее они пробивали защиту.
Умеющий чувствовать, он чувствовал. И увиденное его собственной сутью окончательно сбивало с толку. Здесь не витал дух насилия, здесь не ощущалось той жестокости, к которой он с рождения привык. Здесь проигравший не наказывался. Наоборот, поражение служило источником развития проигравшего.
Гвардо был достаточно обучен, чтобы видеть оставшееся за кадром. То, о чем ему не говорили. И Сам здешний Хозяин, которого опасается Сам Сидящий, общается с ним, мелким исполнителем, на равных. Об этом и загадывать было нельзя там, откуда он пришел.
Огромным усилием воли Гвардо попытался скрыть этот ураган, вращавшийся в голове. Тяжелое слово “предательство”, черными буквами висящее в мозгу, надежно выполняло функцию последнего барьера.
- Зачем же так страдать? - посочувствовал несчастному мыслителю Непокорный. - Я всего лишь имел в виду, что в конце письма твоего командира предложено послать ответ. Мы сейчас его сочиним. А ты пока отдохни. Вот, присядь у окна, - в воздухе материализовалось высокое мягкое кресло, готовое податливо принять тело уставшего воина.
Отсюда Лес выглядел гораздо более ласковым, чем изнутри. Обескровленный внутренней борьбой, Гвардо покорно сел у распахнутых створок. Лес действительно привлекал. Скрытые в нем опасности, подстерегавшие чужаков, и опробованные им на себе, на отдалении были не видны.
Все глубже втягиваясь в наслаждение живой картиной, Гвардо потерял счет времени. Из расслабленного спокойствия полупрострации его вывел уже знакомый голос кота:
- Ответ готов, храбрейший. Можете забирать.
Гвардо, недовольно морщась, был вынужден прервать захватывающее созерцание. Обернувшись, он взял протянутый котом туго свернутый плотный свиток. Ответное послание достаточно много весило для обычной бумаги и, по всей видимости, было написано на специально выделанной коже. Завершала странность ответа красная ленточка с печатью, старомодно скреплявшей свиток.
- Что это? - недоуменно посмотрел на трубочку Гвардо.
- Ответ Хозяина. К таким почестям мы прибегаем в самых исключительных случаях, демонстрируя самой формой крайнее уважение к получателю.
- Я могу прочитать содержание? - вдруг решил спросить Гвардо.
- Запросто. Дай только ленточку развяжу. А печать мы заново поставим. Тут аккуратность нужна, - сочувственно принял искреннее соучастие в процессе Гиппо. - Вот, читай.
Гвардо почтительно и осторожно развернул свиток. Внимательно разглядывая его под разными углами несколько минут, он пришел к выводу, что свиток девственно чист.
- Но там ничего нет? - изумился посланец. И еще поразмыслив, как-то доверительно сообщил. - За такой ответ мне может не поздоровиться.
- Вот дурак! - сокрушенно воскликнул Гиппо. - Это я виноват. Забыл записать за Хозяином. Как же тебе помочь? Ладно, - сделав мужественное лицо, изобразил отчаяние кот. - Раз сам виноват, самому и отдуваться. Пойду снова к Сиру...
Гиппо вернулся обратно очень быстро, радостно размахивая свитком:
- Теперь порядок. Смотри.
С предчувствием очередной шутки, которые, как начал догадываться Гвардо, здесь щедро раздавал каждый, он настороженно развернул свиток. Теперь там были написаны два слова: “бЛАГОДАРНОСТЬ пОЛУЧЕНА”.
Осмысление столь краткого текста показалось Гвардо самым тяжелым за все время его существования. Даже тысячи страниц пухлых манускриптов на неизвестном языке давались ему легче, чем это лаконичное словосочетание.
Желания доставлять такой ответ было еще меньше, чем не приносить никакой. Но свиток теперь хранил слова навечно, и о предыдущем варианте оставалось только вспоминать. Скорее всего, такой ответ вызовет ярость Командующего, чей юмор не оценили по заслугам, или, наоборот, слишком уж оценили.
- В принципе, ответ может быть доставлен и без тебя, - предложил Гиппо, которому стало жаль терзающего себя посланца.
- А меня сочтут предателем? - возмутился Гвардо.
- Нет. Ты, допустим, просто восстанавливаешь силы после трудного похода. Тем более, что это абсолютная правда. Как только захочешь, сразу вернешься к своему этому, Начальнику.
Окончательно растерявшийся Гвардо молчал. Ему не хотелось ни соглашаться, ни возражать.
- Давай я сам передам. А о тебе напишем второе сообщение, что, мол, при движении получил серьезные повреждения и появишься сразу же, как только они будут устранены.
Гвардо вяло махнул рукой и отвернулся от кота, снова подарив своему взору картину Вечного Леса...
Гиппо бегал по Замку в поисках Хозяина, но нигде Его не находил.
- Он сам так решил? - услышал он голос Непокорного в одном из коридоров.
- Да. Я лишь позволил себе легкую помощь в виде советов, - вращая головой, постарался обнаружить Хозяина Гиппо.
- Раз обещал, делай. Но передашь Сидящему, а не его слуге. Все остальное сам знаешь.
- Да уж, - внутренне обругивая себя за сделанную глупость, на которую его никто не толкал, Гиппо твердо сжал свиток и исчез.