Армагеддон Глава 1 Часть X

    Мутные люминисцентные лампы бесстрастно разбрасывали холодный мертвящий свет, добиравшийся до самых отдаленных уголков зарешеченного здания. Лишь в нижних уголках обшитых мягкой тканью стен, где по идее должны были быть плинтусы, скапливалась чахлая темнота. В коридорах и холлах свет не выключался никогда. Лишь отдельные палаты, чьи обитатели вели себя спокойно, на короткие ночные часы погружались в полумрак призрачного спокойствия. Которое, впрочем, почти каждую ночь по нескольку раз нарушалось менее кроткими пациентами. И тогда пугливую тишину сметали вопли истерик и топот ног грузно бегущих санитаров.

    Но сейчас был день, и большинство не буйных занималось своими привычными делами. Редкие счастливчики, обладавшие правом свободного передвижения в пределах этажа, разгуливали по коридорам, кому-то звонили, негромко, а иногда и шепотом, переговаривались. Часть из тех, чьи палаты соседствовали с буйными, отсыпались после крикливой ночи.

    Полковник Горман смотрел дневные новости. Ему позволили оставить форму, в которую он с завидным упрямством облачался каждое утро, затрачивая каждый вечер немалое время на глажку кителя, брюк и рубахи. Впрочем, заниматься здесь все равно было нечем. А выправка, к которой добавлялся вид идеально выглаженной формы, красиво сидящей на плотном теле, прибавляла Горману уважения. Сам главврач обращался к нему не иначе, как: “Господин полковник”.

    Остальной персонал клиники с не меньшим почтением относился к этому необычному пациенту, доставленному сюда тремя специальными агентами без всяких объяснений и предъявления диагноза. В Центральной правительственной пси-клинике не принято было задавать лишние вопросы.

    С первого же дня Горман вел себя тихо, ничего не требовал, и поэтому вскоре ему была предоставлена почти полная свобода, за исключением выхода из здания. Тем более, что привезшие его дали понять, что к полковнику следует относиться хорошо. Теперь он мог передвигаться внутри где угодно. Разговаривать с сотрудниками, многие из которых были рады пообщаться с ним. Иметь любые приборы, кроме оружия. Выбирать время сна и так далее. Фактически получалось некое подобие домашнего ареста, если конечно психиатрическую клинику, даже высшего разряда, можно сравнить с домом.

    Сам Горман в последнее время ловил себя на странной мысли: “А может быть ему повезло, что он оказался здесь?”

    Происходящее за пределами клиники нравилось ему все меньше и меньше. Эпидемии, неразрешимые схватки, немотивированные убийства, ежедневно отнимающие жизнь многих. Наивные властители, собирающие себе деньги, вместо того, чтобы пытаться бороться с нависающей над ними и рожденными ими лавиной. Он никто в этом мире, своим трудом и знаниями добившийся постоянного роста и, наконец, неплохой должности. И какую он получил благодарность за выполнение правил? Комнату с соседом среди полуидиотов.

    И все-таки ему иногда казалось, что уж лучше здесь. Последние события снаружи походили на начало жуткой катастрофы. Одно уничтожение мстителями крупнейшей энергостанции с сотнями тысяч пострадавших и невиданным никогда ранее загрязнением чего стоит. А ведь не попади сюда, он запросто мог оказаться там в этот момент. Его даже как-то приглашали с инспекцией охранной службы станции. Может быть, он и нашел бы там слабые места, если бы так случилось. Но сослагательное наклонение не нравилось ему.

    Сегодняшние новости, кажется, тоже не несли утешения. Горман отвлекся от размышлений, сосредоточившись на экране:

    - ... был буквально стерт с лица земли за несколько секунд. Сейсмические лаборатории разных стран зафиксировали три разнонаправленных толчка, последовавших один за другим практически без интервалов. Единственное, в чем сходятся сейчас все ученые - за всю историю наблюдений подобное явление фиксируется впервые. Местные сейсмологи настаивают на присутствии прямой связи между землетрясением и недавним ударом по ракетной базе ПВО корманцев. База, уничтоженная нашими доблестными ракетчиками под Хагаром, кстати, находилась в 1700 километрах от разрушенного города. Эти явно провокационные домыслы уже опровергло большинство авторитетных светил во многих странах мира. Они заявили, что однократное воздействие элементарной энергии расщепления сверху никоим образом не может подействовать на глубинные процессы внутри земной коры. В то же время радикальная часть независимой группы ученых, поддержанная исследователями Восточных, выдвинула предположение об искусственном происхождении толчков, пытаясь доказать, что пласты коры и поверхностных слоев вели себя неестественно. Данные подлые намеки были с возмущением отвергнуты нашим правительством и прогрессивными исследователями...

    - Это они! Я же говорил - они появятся, - возбужденно выкрикивая фразы, в палату вбежал второй ее жилец.

    - Слушай, Роберт, позволь досмотреть, - выразил свое неудовольствие соседу Горман.

    Этот спор возникал у них постоянно. За несколько минут до конца информационного выпуска по другому каналу начиналась передача о необъяснимых явлениях, которую Роберт О’Нил никогда не пропускал. Горман, пусть с ироничным, но пониманием относился к повадкам соседа.

    Роберт старался таким образом, ибо другого теперь у него не было, собрать хоть какие-то доказательства, надеясь с их помощью убедить врачей, что он абсолютно нормален и здоров. А летающие помимо его воли и выдумок существуют сами по себе. Несколько предпринятых им ранее попыток не привели к желаемому результату. Сообщив Роберту, что он полностью ему верит, главврач лишь увеличивал дозу выписанных лекарств. Однако, О’Нил не терял надежды. Внимательно слушая ведущего любимой передачи, он, периодически кивая, что-то записывал, чертил странные графики и гистограммы, с каждым разом увеличивая и без того пухлую стопку листов с доказательствами.

    Полковнику все эти экранные россказни казались чистым бредом. Лишь память о странном столкновении его 31-х с неведомой целью в небе над пустыней и их необъяснимая потеря заставляла иногда смотреть передачу вместе с соседом. Но пока ни разу он не услышал там описания хоть чего-то похожего. Выдумкам же полковник не верил. Он верил фактам.

    - Тогда я поделю экран, - предложил Роберт.

    - Дели, если сумеешь.

    Обычно этим спор проживающих в одной палате заканчивался, позволяя каждому наблюдать за тем, что по душе.

    Динамики, автоматически улавливая деление, раздвинулись, чтобы каждый из двух мог слышать голос своей программы.

    Горману было жаль О’Нила. Он догадывался, что его вопли о лично увиденных пришельцах, и болтовня о том, что позже к нему тоже приходили, в итоге и приведшая на соседнюю койку бывшего астронома, имеют под собой какое-то реальное основание.

    Однажды, сопоставив его рассказ со своим случаем, он поразился полным совпадением по времени, вплоть до нескольких секунд. Однако, имея собственный печальный опыт и наблюдая за реакцией персонала на “доказательства” Роберта, предпочитал молчать. Его не трогали, не лечили, и насильно потреблять лекарства ему совершенно не хотелось. А в том, что это единственное, чего он мог здесь добиться, распустив язык, Горман был уверен. Пробовать на себе способности санитаров было глупо. И если будучи первым лейтенантом он воевал, то став полковником, научился молчать. Тем более, что происшедшее с ним и О’Нилом могло быть случайностью, имеющей совсем другое объяснение. Ведь О’Нил утверждает, что видел три точки, а в случае с 31-ми была только одна обнаруженная цель, да и та быстро пропала.

    Так полковник успокаивал себя, защищая мозг от постоянной опасности, которая угрожает каждому пациенту психиатрической клиники.

    Экран надоел, наполовину показывая наверняка неотгаданную погоду, и Горман подошел к зарешеченному окну. Отсюда, с высоты третьего этажа, была видна уходящая вдаль дорога, по обе стороны засаженная деревьями.

    “Кого-то серьезного везут”, - подивился Горман стремительно приближавшейся кавалькаде черных машин.

    Остановившись у главного подъезда, находившегося чуть левее окна палаты полковника, передние и задние лимузины выплеснули наружу толпу охранников. Кто-то, видимо старший, подошел к заранее встречавшему главврачу. Тот начал отвечать.

    - ... подготовлено... Половина верхнего этажа отгорожена, - донеслись обрывки фраз до ушей напряженно старающегося услышать Гормана.

    Из чрева самой длинной машины появились носилки с привязанным к ним человеком.

    - Это же Президент! - воскликнул Горман. - Эй, Роберт, иди скорей сюда. Похоже, теперь все в сборе. Даже Президент есть.

    О’Нил, бросив передачу, подбежал к окну:

    - Да. Это он. Во дела.

    Охранники бережно подняли носилки.

    - Открыть огонь с платформ! Мы ни во что не попали! Открыть огонь с платформ! Мы ни во что не попали! Открыть огонь с платформ..., - вдруг заорал привязанный и, захлебнувшись, начал дико хохотать.

    Охранники, ускорив шаг, скрылись с ношей в подъезде.

    Руководитель группы доставки, ведущий антипатолог и главврач клиники заперлись в кабинете.

    - Я адмирал Голье, - представился руководитель группы. - Ну, а профессора Миллера вы, надеюсь, знаете.

    - Конечно, - заискивающе улыбаясь, пожал руки высоким гостям главврач. - Я учился по его трудам.

    - Отлично. С этой минуты вы участвуете в самой серьезной миссии в своей жизни, - продолжил адмирал. - Решением руководства, уже утвержденным палатами, обязанности Президента временно исполняет его заместитель. Однако, до проведения новых выборов ваш пациент, в случае излечения, может вернуться в кресло.

    - Я понимаю. Что с ним? - поинтересовался главврач.

    Адмирал повернулся к профессору.

    - Мы почти сутки пытались привести его в норму. Но ничего не вышло. Очень редкий случай нервного шока, видимо запустившего механизм шизоидной навязчивости. Точнее пока сказать трудно. Он нестабилен, - медленно жестикулируя, резюмировал Миллер. - Результаты первичного наблюдения здесь, - положил на стол папочку профессор.

    - Это секретный материал, - жестко добавил Голье. - Доступ разрешен только вам и вашему первому заму.

    - А в чем проявляется навязчивость и нестабильность? - попытался вернуть разговор в профессиональное русло главврач.

    - Он периодически переходит из одного состояния в другое, затем обратно. Сначала хохочет. Нужно следить, чтобы не задохнулся. Потому что, как правило, он не может остановиться. Но иногда вдруг успокаивается и начинает рассказывать какие-то странные вещи. При этом внешне выглядит абсолютно нормально. Но то, что он говорит... Сегодня утром, например, он заявил, что существует два прошлого. Что его бомбардировщики уничтожены. И винит себя, пытаясь кусать руки. При смене состояния начинает выкрикивать нечто подобное тому, что вы уже слышали.

    - Да-а-а, - задумчиво протянул главврач. - Весьма редкий и интересный случай. А с чего все началось?

    - Это неважно, - снова вмешался адмирал.

    - Это важно, - настойчиво возразил главврач. - Иначе непонятно, как лечить и что, не зная исходной причины, послужившей толчком.

    Голье и Миллер переглянулись. Профессор кивнул.

    - Ну хорошо, - решился адмирал. - Но только для вас. Больше никто не должен знать. Вчера произошла самая длительная за все время ошибка в системе оповещения о ракетном нападении. Он уже отдал приказ на ответный пуск. И лишь за несколько секунд выяснилось, что система выдала ошибку. Сразу же после этого он ненадолго затих, а потом началось то, что вы уже знаете: неостановимый смех и кусание рук.

    Воцарилось молчание. Трое, кто впервые, кто в который раз, осмысливали сказанное.

    - Хм, за несколько секунд... Ответственность раздавила его. Вряд ли здесь мы чем-то сможем помочь, - подумал вслух главврач. - Это не шок. Скорее всего, часть отвечающих за реакции ячеек безвозвратно потеряна. Думаю, вам следует передать руководству, что пора готовить новые выборы, не надеясь на успешный исход лечения. Хотя, конечно же, мы попробуем сделать все возможное.

    - Вы подтверждаете выводы профессора, только он высказывается более мягко, - криво усмехнувшись, потерял интерес к разговору адмирал. - До свидания.

    - Как скажете.

    ***

    Маленький разыскал Хозяина на опушке Вечного Леса. Обычно здесь его лучше было не трогать. Просто так Непокорный никогда не ходил в Лес в одиночестве. Возможно, среди деревьев он думал или делал нечто непонятное другим. Но Маленький не мог удержаться:

    - Сир, Вы позволите помочь?

    - Кому?

    - Но, Сир, как-будто Вы не знаете кому.

    - Тебя, я смотрю, так и тянет ко всяким медицинским экспериментам. Или тебе мало было в свое время? Опять тянет на костер? - поинтересовался Непокорный.

    - Я буду осторожнее. Тем более теперь врачей уже не сжигают. Но не в этом дело. Он не виноват в происшедшем.

    - Очень странная мысль. Почему же? А, может быть, все виноваты?

    - Он не хотел, - заступился Маленький.

    - Неужели? А кто семь лет руководил системой, не пытаясь ее изменить? Для них это большой срок. Он пришел управлять не в то время, когда можно было отгородиться океаном. Кто двумя ушами слушал дурость и молчал? Кто соглашался с тем, что глупо оружие, которое не используют? Кто стал давить на переставших считать его врагом, решив, что именно поэтому они проиграли? Не он ли? Мне больше по душе мстители, обиженные им и ему подобными, чем этот червяк. Хотя и они ничего не поняли.

    - В данном случае, имевшим место..., - постарался Маленький.

    - Да у них почти каждый день такой случай. Положившийся на технику рано или поздно проиграет. А этот твой, и чем он тебе понравился, все ждет, ждал, неизвестно чего, - Непокорный остановился, разглядывая ученика. - Ты думаешь, мне было легко остановить их выбор? Пусть он и не обошелся без постороннего толчка.

    - Я знаю, что он занимается дерьмом. И знаю все его ошибки. Но обычный человек не может противостоять системе.

    - Обычный. Ага. Президент. Очень смешно. А зачем тогда он полез туда? Из тщеславия? За деньгами? Кому нужен лидер, не умеющий думать отлично от толпы?

    Забитый вопросами, не имеющими соответствующего ситуации ответа, Маленький не испугался. Зная Сира, он мог предположить, что его ироничное нападение произведено не просто так.

    - Сир, его реакция на происшедшее говорит о том, что в нем еще осталось нечто. Ведь остальные, ожидая неизбежного, не испытали подобных эмоций.

    - Да-а-а, Маленький. Умен ты. Хорошо. Что еще скажешь?

    - Тот, кто пока занял его место, гораздо хуже. Если останется он, у нас не останется времени даже на игру в бол.

    - Так вот что тебя интересует. Ты же и так всегда выигрываешь, - рассмеялся Непокорный.

    - Сир! Я сделал копию мозга этого претендента на пост. Вы не поверите - там всего три извилины. Первая генерирует злобу. Вторая обеспечивает неуемное стремление управлять. Третья заставляет владельца головы делать все только для себя.

    - Допустим, верно. А как собираешься лечить того, за кого просишь? У него поражены поведенческие центры.

    - Я занимался и этим вопросом. Наверняка резервные данные хранятся во второй половине. Надо только ускорить процесс роста новых ячеек, а затем скопировать информацию из резерва.

    - Просто, но умно, - похвалил Непокорный. - Можешь идти. Однако теперь ты лично отвечаешь за него. Если он сделает еще одну такую ошибку...

    - Я все понял, Сир.

    ***

    Привязанный Президент в бредовой полудреме сотый раз проигрывал ситуацию. Словно зацикленная пленка, едва закончившись, картинка запускалась заново. Рот был уже почти готов, чтобы открыться для очередного вопля. Прошлое навязчиво металось даже перед открытыми глазами. От него не было спасения.

    Зарождающийся крик погас при появлении неизвестного пришельца, вошедшего, не открывая дверь.

    - Какой пришелец? Это же доктор, - сообразил Президент, увидев белый халат.

    - Тсс... Тихо, - встал на ноги Маленький. - Я знаю, что вы только что хотели сказать. Это неправда. На самом деле вы попали, только не туда, куда метили. Так что в целом все в порядке.

    - А как же? - не нашел продолжения возникшему было вопросу Президент.

    - Все нормально. Не надо принимать так близко к сердцу обычную случайность. Вы просто выполняли свою работу, - вкрадчивым голосом, ободряюще улыбаясь, продолжил курс Маленький.

    - А... Мне показалось, что..., - опять запнулся Президент и вдруг понял, что с ним произошло. Свое легкое помешательство он теперь видел со стороны. И кричать расхотелось.

    - Это от нервного напряжения. Здесь нет ничего выходящего за рамки. Уверен, что сейчас вам так уже не кажется.

    Президент замолк, пытаясь разобраться в себе. Странно, вроде действительно ничего страшного. Как же он мог так опуститься, впав в истерику? Под взглядом врача Президент успокоился окончательно:

    - Развяжите меня.

    - А вы не будете больше кусаться? Извините, шутка неудачная.

    - Да, - начал разглядывать забинтованные руки Президент.

    - Тогда я пошел. Сейчас появится консилиум, и вас выпишут. К вечеру вернетесь к своим обязанностям, - доктор отправился к двери.

    - Да, кстати, - вдруг обернулся он. - Чуть не забыл. На всякий случай не рассказывайте больше никому о прошлом: ни себе, ни другим. И обо мне тоже.

     

    РАЗМЕЩЕНИЕ БАННЕРОВ

    | Для лиц старше 16 лет

    -

    © Дмитрий Васильев 2016

    Шеф-редактор Ольга Васильева

    Использование, копирование, цитирование и размещение материалов портала разрешается при условии указания ссылки на сайт

    DMVV.RU ★ РОССИЯ И МИР ★

    Яндекс.Метрика
    Индекс цитирования