ГлавнаяВ РоссииРосархив и эксперты Олег Новоселов с Сергеем Журавлевым обсуждают доступ к историческим...

Росархив и эксперты Олег Новоселов с Сергеем Журавлевым обсуждают доступ к историческим делам

Вот рерайт текста с учетом всех требований:

Олег Новоселов (repressiisverdlovsk / Telegram)
Олег Новоселов Фото: repressiisverdlovsk / Telegram

Новые правила обращения с архивным наследием

Исследователи и сотрудники региональных архивов отмечают изменение правил доступа к документам репрессированных: материал выдаётся исключительно близким родственникам.

"На прошлой неделе я заказал архивные дела , работал с ними, но не завершил, — делится историк из Свердловской области Олег Новоселов. — Планировал продолжить в понедельник, однако в пятницу архивисты сообщили: 'Извини, мы твои дела возвращаем в хранилище'". По словам Новоселова, причиной названо распоряжение руководства ограничить доступ лицам без подтверждённого родства. Уточнили, что указание поступило от Росархива.

Обновлённые правила действуют в Государственном архиве административных органов Свердловской области, Объединённом госархиве Челябинской области и Госархиве новейшей истории Костромской области. В Свердловской и Челябинской областях ссылаются на приказ Росархива от 20 марта, дошедший до учреждений сейчас.

В Костромской области дела репрессированных оперативно выдают лишь родственникам. Остальные подают запрос в Росархив. Один такой запрос с июля по 1 октября оставался без ответа.

Совершенствование защиты информации

Семь региональных архивов не ввели изменений. В Самарской области подчеркнули отсутствие дел репрессированных, констатируя "определённые ограничения" по родству. Костромской госархив отметил: "Появилась определённая строгость", оставляя решение на усмотрение руководства.

Защищая национальные интересы

Приказ Росархива от 20 марта регулирует отнесение документов к служебной информации ограниченного распространения. Таковой считается несекретная информация, чьё распространение может создать угрозу интересам России. Перечень таких данных разрабатывается по предложениям ведомств.

Исследователь Василий Редекоп получил пояснения из администрации президента: предоставление Росархиву этих полномочий обусловлено необходимостью защиты информации от искажений. Акцент сделан на охране "чуствительной информации" в 4,5 млн дел от недружественного использования.

О сложностях классификации

Росархив пояснил, что создал но не обнародовал перечень (включая данные о репрессиях) из-за информации по обороне и безопасности. Комиссия пока не ограничивала доступ к конкретным делам.

Историк Ян Рачинский (эксперт ликвидированного и признанного иноагентом "Мемориала") считает эти пояснения мало что разъясняющими. По его мнению, невозможно узнать причину отказа без публикации перечня. "Не соответствует этому?", — задается он вопросом о ситуации в Екатеринбурге.

Историки о правовых коллизиях

Никита Петров назвал ограничения "местной самодеятельностью", напоминая, что закон о реабилитации открывает дела через 75 лет. Историки отмечают многолетнюю тенденцию сокращения доступа.

"То, что вчера выдавали, сегодня уже недоступно. Утверждают, что в личных делах — персональная тайна", — констатирует Петров.

Рачинский подчеркивает: "Личная тайна относится к живым. Умерших она не касается". Его позицию оспаривает Сергей Журавлев (замдиректора Института российской истории РАН): права на тайну сохраняются и за семьей умерших.

Практика архивной работы сегодня

Анонимный исследователь из Госархива фиксирует рост запечатанных страниц в делах, "шумящих" документах реабилитации (допросы, донесения) с пояснением "личная тайна". Остаются лишь приговоры. Также усложнились и удлинились процессы копирования и запроса дел.

Михаил Шейнкер ("Последний адрес") подчеркнул невозможность прямого запроса в региональные управления ФСБ — теперь только через центральный архив.

Баланс открытости и защиты

Сергей Журавлев напоминает о скандалах 1990-х на волне открытия архивов и считает логичным ужесточение норм. Он отмечает важнейшую ответственность при раскрытии дел: "Это человеческие судьбы. Однажды в архиве девушка узнала, что доносчик… десятилетиями бывал у неё в гостях. Она упала в обморок. Тут нужна величайшая осторожность".

Историк подчёркивает, что ограничения могут касаться обвинений в шпионаже или данных о коллаборационистах. Но важны конкретные обстоятельства и бережное отношение к исторической правде.

Источник: www.rbc.ru

Другие новости