«Вот и всё: последний час настал для нас тобой.
Посмотри в последний раз на небо над собой.
Вороны уже устали над землей кружить,
Нам с тобой сегодня их придется накормить».
E.S.T.
Special Thanks To E.S.T. за предоставленный текст песни, применённый ниже.
…
– Но почему?
– Есть установленный порядок выплат. Поэтому денег мы платить не будем, – смачно кусая яблоко, веско произнес Трифон.
– Вообще-то, как раз по установленному порядку заработанное платить положено, – попытался возразить Григорий, но был тут же заткнут.
– А я не буду. Мне плевать – кем положено. Здесь – я главный.
– Этого никто не отрицает.
Прямо под окнами офиса остановилась машина, из открытых окон которой на всю катушку орала музыка:
«Я не знаю точно – жил или не жил.
Словно кто-то криво трубку положил.
Сидя в туалете, понял, что я вор.
Может это просто творческий запор?».
Звук тяжелого металла проникал сквозь напрочь закрытые окна, а чрезвычайно низкие басы мелодии заставляли слегка вибрировать стекла, порождая некое подобие резонанса.
- Что за ерунда? – возмутился Трифон.
- Откуда мне знать? – удивился странному вопросу Григорий. Опять, небось, молодёжь на седьмой этаж приехала. Они теперь все отвязанные какие-то.
Григорий не стал объяснять шефу, что это играет одна из популярных ныне групп среди молодежи. Он знал это от своего младшего племянника. Какая-то «терапия» что ли. Знать такое его солидному шефу было ни к чему.
Музыка с улицы продолжала играть:
«Одурманенный жизнью, я матерился и пил.
И идеалы буддизма я потерял и забыл.
Я продал честное имя, я пропил Родину-Мать.
Я сделал близких и знакомых больными. Я не пошёл воевать».
- А смешной текст, – улыбнулся Григорий.
- Не нахожу. Настоящий бред. А тебе что – нравится?
- Не знаю. Стиль странный.
- Тогда не говори глупостей.
«Но я не сделал ни капельки светлого.
Гад! Гад! Гад!
Я после этого гад!
Я гад! Гад! Я гад!»
- Да уж, – сказал про себя Геннадий.
«Я делал то, что приятно, но в основном только мне.
Брал обещанья обратно, и врал друзьям и жене.
Я воровал, как умел ты. С секретом клея БФ…
Работал в КПРФ…».
- Становится всё интереснее, – ещё раз улыбнулся Григорий. – Ты слышишь?
- Нам работать надо, а не бред слушать.
- Точно. Ты как всегда прав. Надо работать.
- Вот чёрт, опять давление скакнуло. Болит все, – выругался Трифон, схватился за сердце и ткнул в кнопку секретарши. – Принеси мне таблетку, воды и что-нибудь от сердца.
- С газом или без газа? – предельно вежливо уточнила секретарша.
- А то ты не знаешь! Без газа, конечно!
- В кабинете настала тишина. Но музыка на улице не унималась:
«Позор мне, презренье. Да буду я проклят!
Проткните мне зренье! Впрягите в оглоблю!
Гад! Я гад! Гад! Я гад! Гад! Я гад!».
– Ну это уже слишком! – не выдержал Трифон нечаянной пытки, открыл окно и заорал вниз. – Уроды! Немедленно выключите! А не то я сейчас охрану позову! Здесь вам не дома!! Убирайтесь отсюда!!! Я вам покажу…
Пока Трифон крикливо пытался навести порядок, в машине настала тишина. Затем раздался чуть слышный щелчок, похожий на звук CD-Changer’a, и грохот предыдущей песни показался ему нежной детской сказкой.
– All Right! – донеслось из невидимых за стеклом колонок машины.
Трифон схватился за сердце и уже почти не слышал последующего текста, хотя язык знал хорошо. Перед глазами поплыли чёрно-фиолетовые круги. Где-то далеко внутри кругов качался парусник…
– Seek And Destroy! – заорали динамики внизу, и Трифон повалился навзничь вбок.
Ему повезло – он упал не на край стола, а на мягкий цветок, спасший голову от неизбежного удара столом снизу вверх.
Открылась дверь, и вошла секретарша:
- Вот ваша таблетка.
- Поздно, – хмуро ответил Григорий. – Скорую вызывай.
- Бесполезно. Только что на «Авторадио» передали – во всем центре пробки. Не успеют.
- Вот чёрт.
- А что с ним?
- Наверное, это 4.62.
- А что это?
- Не знаю.
- Кто же теперь нами будет руководить?
- Как кто? Я. Я же не только генеральный директор, но и акционер…
Скорая успела, проехав по встречной. И опытная команда реаниматоров спасла сердце Трифона.