«Посеешь привычку – пожнёшь характер.
Посеешь характер – пожнёшь судьбу».
Народная мудрость
Сначала её учили летать. Потом прыгать с крыш прямо под ноги прохожим. Она могла изрыгать огонь и скрываться в дымовой завесе, словно тяжёлый крейсер. Её обожали все другие собаки, а те редкие экземпляры, которые не любили, боялись за зелёный цвет шкуры и всегда норовили спрятаться при её появлении. Правда, потом они подло шептались за спиной и распускали злобные слухи о том, что якобы хозяева получили столь редкий для собак зелёный цвет, скрестив бульдога с носорогом.
В эту ложь никто не верил, поэтому она мало кого волновала. Делать зелёной собаке было нечего, и потому она целыми днями ленилась, изредка зажигая огонь для шашлыков…
– Ты видел? Везде развешаны новые плакаты с непонятными надписями.
– Ну и что? Сейчас рекламу каждый день меняют.
– Это не похоже на рекламу.
– Что непохоже?
– Вот это, – показал распечатку фотографии стенда друг.
На рекламном стенде была нарисована и написана какая–то дурь:
ОМНПД 0…1…0
HWDNWTwice 0…1…0
– Действительно, не похоже на рекламу. Ты понимаешь, что это значит?
– Неа. Может, предварительная завлекаловка? Многоходовка? Сейчас так часто делают.
– Да. Наверное, что-то из этой оперы.
Раздался телефонный звонок.
– Я занят, – мягко сказал в трубку друг и хотел было уже бросить её, но вместо этого кисло сморщился и, отодвинув на предельное расстояние от уха, не бросил.
Из трубки доносились не то всхлипы, не то вопли. Через десять минут рука устала держать трубку, и друг спокойно, но жестко произнёс:
– Я вас понял. Анатолий, сейчас у меня больше нет времени. Я разберусь с вашим делом.
– Опять, блин, он жалуется. Достал уже, – выругался друг.
– Опять он? Опять стучит?
– Ну да.
– Подери его зелёная собака.
– Вот уж точно…
– Вы меня звали? – спрыгнув с потолка, спросила зелёная собака?
– ??
– Значит не вас. А кого? Ага…
Друг дрожащей рукой показал на телефон.
– Его?
– Угу, – молча кивнули друзья.
– Ну, раз вы так хотите, – улыбнулась зелёная собака и выпрыгнула в форточку…
Анатолий шёл по улице и радовался солнцу, пытаясь не думать о сломавшейся тачке и заболевших шофёрах. Солнце яростно слепило его уставшие после тяжелого трудодня глаза, видимо, не радуясь ему. И, наверное, для полного подтверждения этого факта пошёл ливень.
Первая же проехавшая мимо машина забрызгала дорогой костюм Толика с ног до головы.
– Когда же мне, наконец, начнёт везти? – в бессильной злобе возмутился Толик.
– When The Devil Is Blind, – послышалось в шуме ветра.
– Причем тут рак? На какой горе? Раки не свистят, – автоматически перевёл и воспротивился Анатолий.
На глаза попался рекламный щит:
– «Дважды», – прочитал Толик. – Отныне… не… дважды… Дважды не… Бред какой-то.
И он уверенно двинулся дальше к подъезду. Лифт не работал.
С трудом донеся центнер веса до дверей квартиры на восьмом этаже, Анатолий задохнулся, затем отдышался, переоделся и собрался подогреть еду. Он налил масла в сковородку и поставил её на огонь. Пока сковорода грелась, Толик включил телевизор. На счастье передавали рекламу, а не новости.
– Надо думать о чём-то приятном, – опытной головой психолога стал внушать себе Толик. Он покормил своего породистого пса. Эта процедура всегда успокаивала. – Вот сын, наконец, экзамены сдал. Молодец. Будет учиться – в армию не попадёт.
«Всем сдавшим экзамены будут своевременно выданы солдатские кальсоны. Копирайт известен!», – заорал важным голосом очередной рекламы телевизор. – «Наши кальсоны самые тёплые и пушистые в мире. Всего за 63 рубля вам доставят на дом пять пар и еще одну бесплатно!».
– Вот уроды, – разозлился Толик, выключил телевизор и выглянул в окно.
За окном прямо перед глазами, но на некотором отдалении, летала зелёная собака.
Анатолий недоуменно посмотрел на неё с высоты 8 этажа и зажмурился.
В голове появились мысли.
– Я все правильно сделал. Таких хамок надо прерывать на корню, – размыслил Анатолий и открыл глаза.
Собака пустила дым из ушей.
– Доложив по форме, я прервал безобразие, – продолжал убеждать себя Анатолий.
Собака приблизилась и пустила дым из ушей ещё раз.
– Какой-то летающий паровоз, чёрт его подери, – взбесился Анатолий.
Собака пустила дым третий раз, сверкнула глазами и, открыв пасть, прошептала:
– У вас ещё есть возможность принести извинения.
– Мне? У кого? Да пошли вы все! Я ни перед кем не виноват! – заорал Анатолий.
– Как вам будет угодно, – хмыкнула зелёная собака и, сделав бочку, скрылась в синей дали.
– Стой! Назад! Фу! – крикнул Толик своей собаке, но было поздно. Мощный элитный хамтерьер прыгнул в форточку вслед за зелёной собакой и бросился в погоню…
Двое парней курили на балконе третьего этажа.
– И эта зелёная собака не наша, – улыбнулся первый.
– Однозначно, – улыбнулся второй.
Раздался свист, сверху что-то с визгом пролетело, хлопнуло об асфальт и стихло.
– И эта собака не наша, – снова улыбнулся первый.
– Точно, – улыбнулся второй. – По-моему, это хамтерьер Толика с восьмого этажа. Точнее, то, что от него осталось, – добавил он, рассматривая красно-коричневое пятно на чёрном от жары асфальте.
– Совсем мужик довёл пса. Первый раз вижу, чтобы элитные собаки из окна выбрасывались…
– Чёрт! – вскричал Толик, наполовину высунувшись из окна и тупо рассматривая пятно. – Сдохла, тварь. Столько лет кормил, и зачем? Кто меня теперь успокаивать будет?
В доме погас свет, а из кухни запахло чем-то палёным или жареным. Это горело масло на раскалённой сковороде. Метровый столб огня упёрся было в вытяжку над плитой, но, быстро выдохшись, резко уменьшился.
Анатолий тупо уставился на черную от сажи вытяжку.
– Как же я про тебя забыл? – стал он рассматривать раскалённую сковородку, по которой замысловатым орнаментом бегали жёлто-голубые языки пламени. – Надо тушить огонь.
Он взял со стола открытую бутылку чистейшей минералки с этикеткой сплошь из синих гор и полил на сковородку. В тот же миг, словно сотни игл пронзили его тело. Вскипевшие капли воды и струи пара, убегая по окружности от сковородки, частично накрыли сектор, где стоял державший бутылку. Бутылка выскользнула из рук и разбилась об пол.
Рядом пробежала зелёная собака:
– У вас ещё есть возможность принести извинения.
– Пошла вон! Тварь! – истерично взвизгнул Анатолий.
– Как вам будет угодно, – улыбнулась зелёная собака и вышла вон.
«Оригинальная самокритика», – послышалось откуда-то.
Анатолий принялся хаотично ощупывать обожжёнными руками обожжённое лицо. Боль, поначалу не дававшая о себе знать, вдруг объявилась во всей своей неумолимой красе.
Толик метался по квартире, поливал красные ожоги ледяной водой, смазывал подсолнечным маслом, но все это помогало лишь временно и частично. Через час он вспомнил, что у него есть пантенол. Измазав все лицо, руки и грудь белой пеной, он вскоре почувствовал облегчение.
– Как же я завтра поеду на встречу? Такой заказчик уплывает? – задумался Анатолий, наблюдая за тем, как некоторые из красных пятен на лице и руках белеют, выдувая пузыри.
Он аккуратно ткнул целым мизинцем в кнопку «1» на телефоне и затем в оранжевый круг спикерфона.
– Борис Григорьевич, я приболел дня на три. Мне надо отлежаться.
– Ты позавчера уже отлеживался! – ответил спикерфон. – С ума сошел? Завтра же люди приезжают. Забыл? Кто за тебя работать будет? Никаких отлеживаться! Чтобы утром был как штык.
– Я не могу.
– Мне это очень не нравится, Анатолий. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, но ты меня кидаешь. И не в первый раз. Подумай об этом.
– Да-да, я обязательно подумаю. Извини. До свидания.
– Чёрт! Вот незадача, – расстроился Анатолий. – Похоже Григорьич сильно недоволен.
Лекарство для кожи помогло, и через три дня Анатолий был почти как новенький. Затем настали выходные, и к утру следующего понедельника Толик внешне выглядел совсем здоровым и полным сил.
Коллеги в этот день были с ним подчёркнуто вежливы, чрезвычайно громко здоровались по нескольку раз, но смотрели как-то странно. В чем заключалась эта странность, Анатолий никак не мог понять. Вроде бы ничего не изменилось.
Он подошел было к кабинету Бориса и хотел уже открыть дверь, но его осекла секретарша. Раньше такого не случалось. Прошло некоторое время, прежде чем ему позволили войти.
– Толь, б.., что за хрень? – начал Борис. – Ты где-то шаришься, меня кидаешь.
– Да болел я…
– Знаю я, чем ты болел. Ты мне тут грузил, что у тебя дел невпроворот.
– Ну да.
– Так вот, мы тут студента попросили…
– Уволить его надо было к чертям сразу! – зло перебил Анатолий.
– Не тебе решать… Так вот, он и дела все твои раскидал, и с людьми встретился, и вопросы все разрулил. За десять раз меньше денег, чем я тебе плачу.
– Мы же друзья! – воскликнул Анатолий.
– Да, друзья. Этого никто не отрицает. Но тот проект я отдал ему. Ты не путай дружбу и бизнес.
Анатолий вернулся в свой кабинет, погрузился в мягкое кресло, запустил тетрис и задумался.
На его стол нагло спрыгнула зелёная собака:
– У вас ещё есть возможность принести извинения.
– Перед кем? – понуро спросил Анатолий.
– Перед тем, кого ты заложил.
– Я докладывал.
– Что докладывал? Дрова? В огонь? Костра, над которым котёл, в которым ты сидишь? – перешла на «ты» собака.
– Я был обязан доложить.
– Как угодно. Впрочем, не перед ним.
– Тогда перед кем? Больше мне никто не страшен.
– Перед тем, кого ты посчитал ниже себя и стал пугать мощью своей власти, – хихикнула зелёная собака.
– Я не буду извиняться. Не за что мне.
– Как хочешь, – улыбнулась зелёная собака, и в глазах её появился искрящийся смех. Четвертого предупреждения не будет. Ты вообще последний.
– Где последний?
– Последний, кого предупредили трижды.
– Как это?
– А вот так. Вывеску видел? «ОМНПД» – это «Отныне Мы Не Предупреждаем Дважды». Ты удостоился большой чести.
– Не нужна мне такая честь. Я сам как-нибудь справлюсь.
– Тогда прощай, – хмыкнула зелёная собака и скрылась в невесть откуда взявшемся тумане.
У Анатолия отлегло от сердца, и он пошел на кухню. На столешнице он обнаружил два квадратных фиолетовых листочка для заметок. На одном аккуратными печатными буквами было написано: «Ваш донос прочитан. G&D». На другом: «И не лень всякий бред читать. Z&X».
За окном завыла автомобильная сирена.
Открылась дверь, и вернулся сын.
– Пап, а мне повестку в военкомат прислали.
– Как же это? Ты же поступил.
– Они ошиблись. Меня не приняли. По конкурсу не прошёл. Вот деньги – вернули.
– Что же это? Что же это? Что же это за напасть? – Анатолий начал озираться, ища зелёную собаку, но её нигде не было.
– Да ты не беспокойся. Все равно военные кафедры отменили. Уж лучше сейчас, чем потом.
– Ты ничего не понимаешь! Тебя же убьют! Ты же больной! Тебе нельзя!
– Почему нельзя? Никто меня не убьет. Теперь модно служить в армии – я пойду.
– Никуда ты не пойдешь. Завтра я тебе сделаю справку от психиатра. Ты пойдешь учиться.
– Нет, это ты ничего не понимаешь.
– Молчать!
– Не ори на меня! Я уже взрослый.
– Сын, я забочусь о тебе. Ты единственное, что у меня осталось. Через неделю поедешь учиться за границу. Поедешь?
– За границу?... За границу поеду.
<<N месяцев спустя>>
…Эксперты называют это природное явление обстоятельством непреодолимой силы. Удивительно, что три девочки умудрились выжить в таких обстоятельствах и не пострадали.
– О Господи! – взвыл Анатолий. – О Боже! За что? За что мне это? Зачем мне теперь жить?
Зелёная собака печально посмотрела ему в глаза и покачала головой.
Разум Анатолия начал мутиться. Телевизор продолжал гнать безжалостную картинку хоть и локальных, но страшных разрушений. Перед глазами, словно в тумане, где-то на параллельном плане, мерцал образ зелёной собаки.
– Получается, это я сам его убил, – вдруг понял Анатолий. – Если бы я не заставил его туда уехать, сейчас он служил бы в радиорубке на стадионе, и мы могли бы каждый день видеться.
Словно назло, телевизор стал показывать сюжет о реконструкции именно этого стадиона, где предстоял важный футбол. Бешенство бессильной злобы охватило Анатолия:
– Нет, это не я. Зелёная собака – вот кто во всем виноват. Она за всё ответит. Я сдам её ментам, а те – живодёрам.
Анатолий набрал «01».
– Алле, милиция?
– Оператор 36. Слушаю вас.
– У меня зелёная собака.
– Да.
– Она везде. И прячется.
– Пожалуйста, охарактеризуйте ситуацию конкретнее.
– В моей квартире зелёная собака.
– Это ваша собака?
– Нет. Моя выбросилась в форточку и разбилась.
– Что делает чужая собака?
– Прыгает в форточки и пускает дым. Просачивается сквозь стены и стекло.
– Ясно. Ничего не предпринимайте. Постарайтесь не двигаться. Мы сейчас приедем.
– Хорошо.
«Похоже на шаровую молнию», – донёсся до Анатолия голос оператора, обращенный уже не к нему…
– Старший группы капитан Иванов. Показывайте вашу собаку.
– Она где-то здесь, – сделал круг рукой Анатолий.
– Осмотреть помещение.
– Всё чисто. В стеклах ни мельчайших отверстий.
– А вы ненароком не злоупотребляете?
– Никогда.
– Прекрасно.
– Вы мне не верите? А как насчет фиолетовых квадратных листков, непонятно откуда берущихся?
– Покажите.
– Вон они, на кухне.
– Нет здесь никаких листков, – раздраженно поморщился капитан. – Вы переутомились. Мы предусмотрительно взяли с собой врача – психолога. В чрезвычайных ситуациях он часто выручает. Он и вам поможет. Отбой! Уходим…
– Да-да, – согласился «психолог».
– Зелёная собака! – захлебываясь, кричал Анатолий. – Это все она!
– Прекрасно–прекрасно. Замечательно.
– Она летает!
– Конечно-конечно. Вам надо проколоть курс успокоительного лекарства. Поедемте с нами, это недолго.
– Ладно, – согласился Анатолий. – Ну хоть вы-то мне верите?
– Конечно, верим. Иначе не взяли бы с собой.
– Опять «зелёная собака»? – вскричал главврач психиатрической клиники, скользнув взглядом по бумажке с предварительным диагнозом. – Да сколько ж можно! Все «наполеоны» и «юпитеры» куда–то разом провалились. Сплошные «зелёные собаки» косяком идут.
Главврач посмотрел на стоявшего рядом, как и положено, санитара:
– Ты не находишь это странным?
2005