Ноккер хоть и сказал адмиралу Кордлессу, что поедет в клинику сам, не прибегая к добрым услугам, вовсе не собирался этого делать. Он прекрасно понимал - в данном случае водить за нос Кордлесса абсолютно бесполезно. Адмирал в любом случае узнает о визите в клинику если не все, то почти все, что ему нужно. К тому же, люди адмирала могли оказать необходимую помощь в случае возникновения непредвиденных обстоятельств. А в том, что людей так или иначе приставят, профессор не сомневался.
Именно в силу этих мотивов сейчас у подъезда Ноккера ждали вызванные в последний момент две машины спецотдела Космических войск.
По дороге, благо времени было предостаточно, профессор подробно ознакомил Шарка с событиями, предшествовавшими попаданию О’Нила и Гормана в клинику “Ноль”, а также некоторыми фактами их биографии, которые стали известны ему из суммарных досье, копии которых любезно предоставил Кордлесс.
Сведений на О’Нила было совсем немного. Видимо молодой астроном до поры до времени мало волновал различных исследователей судеб. Привлекало внимание явное отсутствие некоторых страниц, скорее всего записей допросов, хотя чьей-то старательной рукой и была предпринята попытка исправить нумерацию листов досье. Это наводило на мысль, что рассказами О‘Нила кто-то сильно интересовался. И сквозь неизвестность “кого-то” отчетливо проглядывало замаскированное лицо адмирала Кордлесса.
Зато данных на Гормана хватило бы на сутки внимательного изучения. Здесь было все: от дат рождения и похорон прадедушек вплоть до места жительства и рода занятий деверя четвертой жены в разводе.
Профессор не стал углубляться в детали, сообщив Шарку лишь свои выводы об общем профиле личностей. В целом, характеристика Ноккера склонялась к положительной, что не удивило Шарка. Профессор собирался работать с этими людьми, и вряд ли выбрал бы в помощники подонков.
К тому же Шарк, ближе узнав Ноккера, посчитал, что профессор склонен думать о людях лучше, чем они есть на самом деле. В глазах Шарка это повышало ценность профессора, как незаурядной и качественной личности, но понижало его акции, как аналитика, способного грамотно разбираться в хитросплетениях жизненных интриг.
Следующая впереди машина сопровождения, резко развернувшись вокруг огромной клумбы, остановилась у подъезда здания с решетками на окнах. Второй транспорт повторил маневр.
- Прибыли, - обернулся шофер, роль которого сегодня выполнял капитан Космических войск. - А вот и главный врач. Уже ждет вас.
- Добрый день, господа. Профессор, - почтительно поклонился главврач. - Очень рад вас видеть. Живая легенда.
- Ну... Не надо вот этого. Обоюдно рад. Ваши успехи в своей области, пожалуй, не меньше моих в моей.
- Я покажу вам клинику, - тепло похвалы приятно окутало и согрело сердце главврача.
- С удовольствием.
Осмотр нескольких этажей произвел на профессора удручающее впечатление. Красота отделки, пышущие здоровьем цветы, наконец опрятность и чистота одежды пациентов неестественным образом контрастировали с лицами последних. Они все были разные, не попадалось почти ни одного похожего. Мертвенно-бледные или, наоборот, розово-красные, словно на морозе. С горящими или потухшими глазами. И, тем не менее, что-то одно их объединяло.
Некоторые жильцы клиники в испуге шарахались, заметив главврача в сопровождении двух незнакомцев, за которыми медленно шагали трое в форме, а затем, отпустив на безопасное по их мнению расстояние, начинали кричать:
- Новеньких привезли! Прибыло! Прибыло! - после чего Ноккер неприятно морщился.
Другие, радостно размахивая руками, подбегали вплотную, начиная живо чем-то интересоваться:
- Его наконец-то поймали?
- Кого? - один раз не удержался от неожиданности Ноккер.
- Плюющийся шарик. Я сам его почти поймал...
- Они повсюду, даже здесь, - начал нашептывать Ноккеру следующий подошедший, кося глазом в сторону главврача. - Он тоже с ними. Требую немедленно его арестовать. Это приказ...
Третьи начинали зло ругаться, падать на колени, шепча нечто наподобие: “Сгинь... Изыди...” и иных аналогичных призывов.
Но большинство вообще ни на что не реагировало, прогуливаясь вдоль стен и рассматривая нечто внутри себя.
Шарк по ходу осмотра задавал какие-то вопросы и сильно удивил главврача их профессионализмом и грамотностью терминов.
- Ваш коллега занимается психиатрией? - под конец поинтересовался у Ноккера главврач.
- В некотором смысле.
- Весьма сведущ и отличается нестандартным подходом. Перспективный молодой человек.
- Рад, что наши оценки совпали, - улыбнулся Ноккер, и снова нахмурившись, сокрушенно заметил. - Но как жаль этих людей.
- Да, жаль, - согласился главврач. - Но они, в общепринятом смысле слова уже не люди. Это я только вам говорю. Без передачи, - посмотрел в печальные глаза профессора главврач.
- Обижаете, - поднес палец ко рту Ноккер. - Но почему с ними такое? За что?
- За что - не знаю. А дорогу сюда, если хотите, могу рассказать. Она, конечно, разная у всех, но некоторые схожие черты присутствуют в абсолютном большинстве историй болезни. Вот интересный случай. Господина в сером кителе с самодельным шевроном заметили? На втором этаже?
Ноккер кивнул.
- Его трудно не заметить. Так вот. В свое время он решил, что жизнь несправедлива и бесцельна, а он - лучше других. Как и многие в такой ситуации, сумел логически вывести стандартное резюме - надо жить себе в радость и не гнушаться в средствах ее обеспечения. Понятие о радости у него тоже было стандартным: деньги, вино, женщины. К тому моменту ему принадлежало несколько гостиниц и пара кафе. То есть был весьма обеспеченным господином. Но хотелось все больше и больше. Как-то раз он увидел выступление Бэйтса в новостях. Чужое богатство разозлило, и он решил стать богаче. Дальше все пошло по накатанной. Трупы конкурентов, покупка их собственности. Вообщем все, как обычно. Он не приблизился к Бэйтсу, но капитал преумножил. А потом с ним стали твориться странные вещи. Ближайший соратник украл почти половину денег и скрылся. Ушла жена. Погибли в катастрофе дети. Затем ему стали являться, как он их описывает, какие-то сущности. И вскоре, попал сюда.
Он не может спать - что-то ему мешает. Мы, конечно, всячески помогаем. Но даже, приняв сильную дозу, он вскакивает через полчаса. И ходит, ходит... Теперь ему кажется, что он властелин, которого еще не признали. Но каждый раз, когда он пытается это объяснить, его начинает трясти, и он падает.
Последнее его богатство - квартал домов во второй столице. После прошедшего следа от станции они стали никому не нужны. Теперь мы кормим его за счет пособия на неимущих.
Главврач заметил, что его внимательно слушают:
- А вот еше. Черный здоровяк, все время крестится. Бывший поп. Насиловал детей. В основном мальчиков. Заодно продавал всякую утварь. А когда его поймали - сошел с ума. Кричит, что он ангел, а мы твари смердящие. С ним бы надо по-другому... Но комиссия и суд признали невменяемость. Я, кстати, в этом сомневаюсь. Уж слишком достоверно косит.
- Да, невеселые истории, - заметил Ноккер. - Скажите, а те двое, за которыми мы приехали, они тоже больны? На самом деле?
Главврач прокашлялся, стараясь как можно незаметнее задать немой вопрос старшему группы сопровождения. Тот медленно опустил и поднял веки.
- Вам показали стандартные случаи. Ваши же клиенты содержатся на другом уровне. Вообщем...
- Не скользите, дорогой. Мы оба ученые.
- Ну хорошо. Все ясно. Горман, естественно, абсолютно здоров. И морально, и физически. Единственное - он, по всей видимости, корит себя за станцию, куда не успел вовремя попасть. Думаю, он считает, что его присутствие могло изменить ситуацию. Но это тоже нормально. Тем более, он никому об этом не говорит. Держит в себе. Но и в этом нет ничего необычного.
С О’Нилом несколько сложнее. У него налицо навязчивое состояние.
- В чем оно проявляется? Ловит плюющиеся шарики? - поинтересовался Ноккер.
- Нет, конечно, - посмеялся шутке главврач. - Он собирает доказательства.
- Доказательства чего? - вмешался Шарк. - Их многие собирают. Но не все становятся пациентами.
- Да, но он же не снимки сенаторов в постели с блядями копит, - привел аргумент главврач.
- Значит, если бы он копил такие снимки, вы посчитали бы его абсолютно нормальным? - переспросил Ноккер.
- Дело не в этом. Он уже собрал три тома сомнительных бумаг, которые, якобы, должны подтвердить его правоту. Правоту в том, что он видел падающий сюда треугольник каких-то осмысленно управляемых неизвестных объектов. Вы наверняка читали этот бред.
- Читал, - согласился Ноккер.
- Так вот. Его фотографии - фальшивка. Это доказано. Значит, отклонение возникло у него еще тогда, когда он их делал.
Возможно, он долго ждал чего-то подобного, и когда не дождался, в голове “щелкнуло” и он решил сделать сам. Теперь он искренне верит в то, что говорит, и отклонение развивается. Вот, собственно, все.
Главврач помолчал и, заметив, что остальные пятеро выжидающе на него смотрят, понял - надо договаривать:
- Вообщем, опасности-то он никакой не представляет. Пойдемте, сейчас увидите. Все остальное я вам рассказал. Да и к чему разговоры? У меня приказ - отпустить. У вас, наверное, забрать. Ведь так? - поднимаясь к нужному этажу, спросил главврач.
Лифт открыл двери. Врач указал на дверь.
- Мы вдвоем, - негромко произнес Ноккер. - Сами.
- Все, что я рассказал... Ведь я мог и промолчать. Это исключительно из уважения к вам, восхищения талантом.
- Да, спасибо. Я ценю, - улыбнулся Ноккер и, вежливо отсекая остальных, открыл дверь в палату.
Две пары глаз обитателей палаты настороженно впились в незнакомцев. Опыт пребывания здесь приучил опасаться всяческих новостей, рушивших привычный ход размеренной клинической жизни.
- Здравствуйте, господа, - понимая естественную реакцию будущих коллег, не стал тянуть Ноккер. - Меня зовут профессор Ноккер, а молодого человека - Шарк. Не знаю, как вам это сообщить, но ваше пребывание здесь закончено.
Сия информация еще больше насторожила пациентов.
- Нас куда-то переводят? - вопрос Гормана опередил вопрос О’Нила.
- Нет. Вы меня неправильно поняли. Консилиум решил, что вы здоровы, и выписал вас. Я же приехал, чтобы помочь добраться домой и заодно сделать предложение о совместной работе.
Повисло молчание, истинной причиной которого стала мгновенно родившаяся буря эмоций, захлестнувшая как молодого астронома, так и опытного военного. Оба давно смирились с мыслью, что пробудут здесь неопределенно длительный срок. Сообщение о выписке на все четыре стороны, сулившее свободу, оказалось не просто неожиданностью. Для смирившихся оно взорвалось в душе и сердце небывалой вспышкой случайности, находившейся на грани с невозможным. Однако сознание обоих настойчиво твердило, что таких случайностей не бывает. И мозг, действуя в своей законной логике, требовал дополнительной информации.
Как старший по возрасту и более опытный, Горман взял решение вопроса на себя, одновременно пытаясь каменным лицом скрыть эмоции. Это удалось лишь частично. Тем более, присутствовала еще одна проблема: наметанный глаз полковника никак не мог определить принадлежность незнакомца-профессора. Он не походил ни на сотрудника спецслужб, ни на военного, ни на врача. Тогда Горман решил учтиво подойти одновременно и сбоку, и в лоб:
- Позвольте поинтересоваться, профессор. Но какой мы можем представлять интерес? Несмотря на счастливые секунды, проведенные здесь, мы так ничего и не поняли в психиатрии.
- Ни о какой психиатрии речь и не идет. Я, вообщем-то, физик, - ласково улыбнулся Ноккер. - И поймите меня, на вас никто не давит. Вот контракты... Заключения об освобождении..., - профессор протянул настороженным бумаги с печатями. - Прочитайте. Если это не укладывается в ваши планы, контракты верните, заключения оставьте себе на память. Машины в любом случае ждут внизу. Каждого отвезут туда, куда захочет.
Теперь Горман, подавленный старанием, окончательно перестал что-либо понимать.
Зато проблески догадок осенили О’Нила, быстро оценившего содержание бумаг:
- Понятно, что вы все о нас знаете. Но из контракта и ваших слов лично мне ничего не понятно. Кроме предложенных денег. Если я еще хоть что-то соображаю в этой области, то мой сосед, извините, на уровне военной академии. Я же - астроном. Почему ваш выбор пал на нас - совершенно разных?
- Все вам понятно, раз задаете такие вопросы. Есть вещи, которые вас объединяют. И эта папка... Правильно, это она? - указал на три тома пухлых листков Ноккер. - Нас тоже интересует.
- Значит за то, за что нас сюда упекли, теперь нам будут платить деньги? - резво и зло вмешался Горман.
- Значит. Хотя и не совсем так. Не я вас сюда, как вы выразились, упекал. Я готов принести извинения за действия кре... Вообщем, не совсем умных людей. Но, думаю, вряд ли они компенсируют ваши моральные страдания. Мы пробыли тут час, и уже дурно. Другую компенсацию вам выплатят. Итак, вы согласны?
О’Нил и Горман переглянулись, через мгновение одновременно кивнув.
- Вот и славно. Уверен, вам понравится работать с нами.